Юрий Сотник - «Архимед» Вовки Грушина [Издание 1947 г.]
Миша заметил, что противоположные нары пусты, и спросил:
— А… а где тот, который вот здесь лежал, изобретатель?
Сразу в землянке стало тихо. Лица бойцов сделались серьезными.
— В отпуск ушел, — не глядя на ребят, сказал один красноармеец.
— В бессрочный, — добавил другой. Лоб его был перевязан свежим бинтом.
Ребята почувствовали недоброе и замолчали. Молчали и красноармейцы. Один только Очередько пробормотал:
— Добрые были хлопцы.
Мальчики поняли, что изобретатель погиб, и погиб, быть может, исполняя приказ лейтенанта. Они отложили ложки. Есть больше не хотелось. Красноармейцы вскоре ушли, а они еще долго сидели молча, глядя на пустые нары, где лежали две потрепанные книжки и забытая жестянка с табаком.
— Вот тебе и изобрел велосипедик! — проговорил наконец Миша.
— Погиб, а связь восстановил, — сказал Слава.
Когда-то в кино ребята видели черные столбы дыма и земли от рвущихся снарядов. Недавно они слышали грохот разрывов настоящих снарядов и авиабомб и видели развороченные фугасками дома. И сейчас они думали об этом странном человеке со смешным носом, с тонкими ногами в обмотках, который так спокойно ушел по приказу командира куда-то туда, где вздымаются эти черные столбы, взлетают на воздух раздробленные камни, валятся огромные деревья. Они вспоминали каждое его слово, каждое движение.
— Слава… А помнишь, как лейтенант сказал ему: «Горчаков не дошел. Имейте это в виду». Наверное, Горчакова этого тоже убили.
— Ага. И, значит, он знал, что, может быть, сам погибнет.
— Слава… и он даже глазом не моргнул. — Приказал командир — он отдал честь и ушел.
— Да. А еще говорил, что у него призвания нет воевать.
Ребята помолчали немного. Вдруг Слава спрыгнул на пол:
— Мишка!
Миша подбежал к нему.
— Мишка! Дай честное слово… дай самое страшное честное слово: что бы ни случилось, мы до конца войны с фронта не уйдем.
— Слава, даю честное слово! И знаешь что, Слава? Давай будем мстить немцам за изобретателя.
— Давай! Пусть мы погибнем, пусть! Все равно мы из армии не уйдем.
— Не уйдем. Слава, пошли опять к лейтенанту. Пускай он нам даст какое хочет задание. А не даст — пойдем дальше, на самый передний край.
Слава задумался.
— Нет, не надо, — сказал он, — нужно дисциплину соблюдать. Он сам нас вызовет. Что нас, даром, что ли, будут кормить!
Когда в землянку пришли красноармейцы на обед, Слава спросил одного из них, не может ли он сходить к лейтенанту, сказать, что им надоело сидеть без дела, что они хотят получить какое-нибудь задание.
— Э-э! — протянул тот. — Вы насчет этого не опасайтесь, ребята. Лейтенант про вас не забудет. Он только еще не решил: то ли роту вам дать, то ли батальон.
Слава уныло отошел от него. Миша прошептал:
— Ну их! Лучше не говорить. Только и знают, что насмехаются.
Очень долго тянулось время. Даже вчера они не так томились, как сегодня. При каждом шуме за дверью они вскакивали, думая, что это идут за ними. Но подошел ужин, а никто их не звал.
— Шо? Еще не получили задания? — удивился Очередько, входя с товарищами в землянку. — Як же так! Лейтенант мне казав, шо гадае вас в разведку назначить.
Ребята промолчали. Сердца их сжались. Правду говорит этот Очередько или опять шутки шутит?
Поужинали. Бойцы поиграли в шашки, поболтали и улеглись. Легли и ребята, надеясь, что хоть завтра кончится их ожидание. Они закрыли глаза и лежали совсем тихо, стараясь поскорее заснуть.
Но тут скрипнула дверь, вошел бравый старшина и сказал громко и весело:
— Ну! Герои здесь? К лейтенанту. Живо!
Как подброшенные, вскочили приятели.
Лихорадочно оправляя рубашку, Слава спросил:
— Зачем? Не знаете, зачем?
— Не знаю. Видно, задание какое боевое.
Бойцы проснулись.
— Скорей, скорей, ребята! — кричали они. — Пояса подтяните. Чтоб заправочка была!
— Вы знаете чего? Вы, как войдете, так руку к головному убору, станьте в положение «смирно» и скажите: «Товарищ лейтенант! По вашему приказанию боец такой-то прибыл». Поняли? Во! Наш лейтенант дисциплину любит.
Ребята вышли за дверь.
— Эй! Эй! Кепки-то забыли! К пустой голове руку не прикладывают!
Мальчики вернулись, схватили кепку и шапку. Шагая по темному ходу за старшиной, Миша взволнованно прошептал:
— Слава! Давай знаешь чего? Давай станем на то самое место, где вчера изобретатель стоял. Хорошо?
— Хорошо!
Они вошли в землянку. Там, кроме лейтенанта, был еще один военный. Миша покосился и стал на то место, где вчера стоял сержант Смирнов.
— Товарищ… товарищ лейтенант… по вашему приказанию боец Розанов явился, — тонким, дрожащим голоском проговорил Слава.
— Боец Снегирев явился, — пролепетал за ним Миша.
Лейтенант, сидевший за столом, улыбнулся и переглянулся с товарищем.
— Отправляешь? — негромко спросил тот.
— Отправляю.
— Здорово нагорело?
— Хватает. — Лейтенант просмотрел какую-то бумажку. — Так вот, друзья. Мы навели справки. Ваши родители сошли на станции Гремихино и разыскивают вас. Сегодня туда идет наша машина. Оденьтесь, соберите вещи. Шофер за вами зайдет.
Приятели остолбенели.
— Товарищ… командир… мы… мы хотим в армии служить, — еле выдавил Слава.
— Мы на фронт… — начал было Миша.
Лейтенант вдруг поднялся.
— Вы хотите в армии служить? — сказал он громко.
— Да. Мы хотим, чтоб…
— Вы меня называете командиром. Так?
— Да. Мы…
— А знакома вам воинская дисциплина?
— Мы… нам знакома.
— А вам известно, что приказ командира — в армии закон?
— Известно, — еле слышно сказал Слава.
— В таком случае, смирно!
Лейтенант выпрямился. Ребята вздрогнули и застыли, вытянув руки по швам. Пристально глядя на них, лейтенант заговорил медленно и отчетливо:
— Приказываю вам собрать вещи к двадцати трем часам ноль-ноль и ехать к мамам. Повторите приказание!
— Собрать вещи… и ехать к мамам, — тихо сказал Слава.
— Вещи… и ехать к мамам, — почти прошептал Миша.
— Кру-гом!
Секунды три приятели стояли неподвижно на том самом месте, где стоял вчера сержант Смирнов. Потом они вздохнули судорожно, посмотрели друг на друга, повернулись кругом и оба молча зашагали к двери.
